Заложники ужаса: в Крыму оценили вероятность ядерной войны
В мире забыли, что стремиться нужно к сокращению ядерного потенциала, а не к его наращиванию.
В августе 1945 года весь мир содрогнулся от расцветших над Хиросимой и Нагасаки ядерных «грибов» — единственного в истории человечества примера боевого применения ядерного оружия. Спустя 40 лет в мировом календаре появился День мобилизации против угрозы ядерной войны: его принято отмечать 29 января. ForPost решил узнать, возможно ли, что в новом мире, в котором спустя 75 лет забыли об опасности фашизма, забыли и о смертоносности ядерного оружия.
В декабре 2018 года на итоговой пресс-конференции президент России Владимир Путин, отвечая на вопрос о возможности развязывания ядерной войны, попытался успокоить журналистов. Но даже не стал отрицать, что разговоры о войне, которые всё чаще возникают на кухнях, в общем-то весьма резонны.
«Это кажется невозможным или чем-то неважным. А между тем, если, не дай Бог, подобное возникнет, это может привести к гибели всей цивилизации, а может, и планеты. Очень жаль, что такая тенденция недооценки имеет место быть и нарастает, — сказал Путин. — По сути, мы сегодня наблюдаем развал международной системы сдерживания вооружений, гонки вооружений. После выхода США из Договора по ПРО, который являлся краеугольным камнем в сфере нераспространения ядерного оружия и сдерживания гонки вооружений, мы вынуждены были ответить созданием новых систем оружия по преодолению этих систем».
Да, Россия получила преимущество, честно подтвердил Путин. Недолгое — гонка вооружений не останавливается ни на минуту. Как и не останавливается разрушение системы международных договорённостей, которая выстраивалась с конца пятидесятых годов прошлого века.
«Сейчас США делают ещё один шаг: выходят из Договора по ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Что будет с этим? Очень трудно себе представить, как дальше будет развиваться ситуация», — признал президент России.
Как может развиваться ситуация, политики вполне представляли себе ещё в конце прошлого века. Именно угроза ядерной войны побудила ряд стран — Индию, Грецию, Мексику, Аргентину, Танзанию и Швецию — 29 января 1985 года подписать так называемую Делийскую декларацию, призвавшую мир прекратить гонку ядерных вооружений и постепенно ликвидировать свои ядерные арсеналы.
«Сегодня человечество находится на решающем поворотном этапе своей истории. Ядерное оружие грозит уничтожить не только всё, что было создано человеком на протяжении веков, но и самого человека и даже жизнь на Земле. В ядерную эпоху человечество должно выработать новое политическое мышление, новую концепцию мира, дающую надёжные гарантии выживания человечества, — сказано в Делийской декларации. — Мы обращаемся к народам и руководителям всех стран с призывом предпринять безотлагательные действия, которые должны привести нас к миру без оружия массового уничтожения».
С тех пор 29 января в международном календаре закрепился как День мобилизации против угрозы ядерной войны. Делийская декларация призывала признать человеческую жизнь высшей ценностью и уничтожить весь ядерный арсенал «до конца текущего столетия».
Спустя более чем 30 лет подобные требования кажутся по-детски наивными, воспринимаются где-то на одной уровне с совсем не детской, по сути, песенкой: «Солнечному миру — да, да, да! Ядерному взрыву — нет, нет, нет!»
Самый ядерный гарант безопасности
Парадокс, но основная задача ядерного оружия — именно сдерживание военной агрессии. Тем не менее избыточность ядерных арсеналов, их особая разрушительная мощь и сопутствующие факторы — долгосрочное радиоактивное заражение — диктуют необходимость сокращения ядерных арсеналов и заключения договоров, предотвращающих распространение. И всё же, несмотря на очевидную опасность и абсолютно непредсказуемые последствия применения, ядерное оружие было и остаётся одним их самых прочных гарантов мира, отметил директор Таврического информационно-аналитического центра Александр Бедрицкий.
«На самом деле, ядерное оружие обладает статусом абсолютного, потому что его применение радикально меняет мир. Кто-то говорит, что в результате взрыва наступит ядерная зима и цивилизация погибнет. Скорее всего, последствия будут менее масштабные, но всё равно никто не знает, какие именно. Это не танк, не артиллерия и не подводная лодка. Просто радикально изменится картина мира, — сказал Бедрицкий в беседе с ForPost. — Не было бы ядерного оружия, мы бы уже давно воевали с Европой и США».
От войны (в теории) удерживает не только ядерное оружие, но и международные договорённости по нему. Их, по словам эксперта, можно разделить на две категории: многосторонние — о нераспространении и предотвращении создания (ДНЯО, ДВЗЯИ, режим РКРТ и прочие) и двусторонние — о разоружении (ПРО, СНВ, ДРСМД). К примеру, договор об ограничении противоракетной обороны (тот самый договор ПРО — прим.), подписанный в 1972 году США и СССР, стал базой для последующих договоров о сокращении наступательных ядерных вооружений. Согласно ему, стороны обязывались иметь не более двух систем ПРО для защиты столиц. Однако в 2002 году с односторонним выходом Америки из договора система треснула.
«Договор 1972 года давал возможность перейти к сокращению наступательных ядерных вооружений. Если есть паритет (условно, у них сто ракет и у нас сто ракет) — можно договариваться. То есть происходила постепенная деэскалация, хотя какое-то количество ядерного оружия всё равно оставалось, потому что Россия и США — не союзники и никогда ими не будут, — пояснил Александр Бедрицкий. — А в 2002 году США вышли из договора по ПРО — и этим вытащили основу из того фундамента, на котором строилась вся система договоров по ограничению вооружения. Дальше на это надо было как-то реагировать, потому что нарастить возможности ПРО — вопрос времени».
Фактически именно этим и занималась Россия, развернув государственные программы вооружения: восстанавливала паритет.
«В мае прошлого года в послании президента (Федеральному Собранию — прим.) не случайно говорилось о новых системах вооружения. Гиперзвуковые планирующие блоки — это маневрирующие боеголовки, которые практически невозможно перехватить. Фактически всё это просто восстановило паритет в тех условиях, когда системы ПРО перестали находиться под запретом», — заключил эксперт.
Концепция сдерживания, несмотря на то, что система международных соглашений трещит по швам — куда уж там до соблюдения Делийской декларации, — с известными оговорками продолжает существовать по сей день. Несмотря на то, что периодически — и чаще всего в США — появляются радикально настроенные романтики, «от делать нечего» призывающие нажать на кнопку.
«В «нулевых» годах в США обсуждалась концепция Prompt Global Strike («Быстрый Глобальный Удар» — прим. ). Смысл был в том, что если где-то в мире возникает угроза, то американцы с помощью своих систем наносят по ней удар, который «нейтрализует источник опасности». Одним из предложенных вариантов «систем» было переоснащение обычных баллистических ракет — носителей ядерных боезарядов — в неядерный вариант.
Но когда ракета стартует, издалека не определить, оснащена она ядерным боезарядом, или нет. И система ПРО России на такие пуски среагирует совершенно адекватно: «произведён пуск в сторону России, полётное время — около получаса». И за это время надо принять решение, отвечать или нет, рискуя вообще не оказаться в будущем. В США подобные вещи обсуждались вполне серьёзно. И будут обсуждаться снова и снова, но это разрушает систему сдерживания, которая, в конечном счёте, выстраивается на вполне понятных для противоположной стороны жестах и шагах», — пояснил директор Таврического информационно-аналитического центра.
Или рвануть, или свернуть
В тех же «нулевых», по словам политолога, в США вышел цикл статей, где американские профессора Либер и Пресс рассуждали, что если у США (на тот момент — прим.) есть преимущество в ядерном оружии, значит, его надо либо реализовывать, либо ставить вопрос, зачем ядерное оружие как таковое. К сожалению, именно этот вопрос, всё чаще звучащий в политических кругах, серьёзно накаляет обстановку, поскольку у тех, кто его задаёт, отсутствует полноценное понимание последствий своего предложения.
«Ситуация, к сожалению, может пойти дальше угроз и словесных баталий. В первую очередь потому, что уходит поколение политиков, для которых война была не пустым звуком или компьютерной игрой — они её пережили. Тот же Маккейн, каким бы нехорошим человеком ни был, лично воевал во Вьетнаме и знал, что это такое. Фундамент системы сдерживания выстраивался теми американскими политиками, которые сами пережили Вторую Мировую войну. Такое же поколение политиков было и с нашей стороны.
Сейчас же приходят другие, которые спрашивают, зачем нужно ядерное оружие, если оно так и не будет применено, зачем налогоплательщики дают деньги на то, что не имеет смысла. Любая концепция — это прообраз конкретных планов по военному строительству и политических решений. И сейчас проявляются концепции, в рамках которых ядерное оружие может быть использовано», — отметил Александр Бедрицкий.
В итоге, получается, что от глобальной ядерной войны мир удерживает не так уж много «но»: остатки национальной памяти о войнах, инстинкт самосохранения и система соглашений родом из прошлого века, которая, памятуя отношение современных политиков к тому же международному праву, остаётся едва ли не самым хлипким аргументом.
Единственное, что обнадёживает — глубокая осведомлённость потенциальных противников о возможностях друг друга, несмотря на то, что «ядерный клуб» де-факто давно вырос из рамок, установленных договором о нераспространении ядерного оружия в 1968 году. Официально обладают ядерным оружием Пакистан и Индия (последняя, кстати, и являлась одним из инициаторов Делийской декларации, призывая мир к мирному атому — прим.), Израиль и Северная Корея обладают ядерным оружием де-факто. В разработках подозревают Иран. Но дальше этого круг пока не расширяется — хотя бы потому, что сложнейшие технологии разработки ядерных вооружений просто невозможно скрыть.
«Есть два типа ядерных зарядов: урановые и плутониевые. Количество оружейного урана наработать крайне сложно: для этого нужны сотни, тысячи центрифуг. Это всё прекрасно видно: сейчас средства разведки таковы, что оставить подобные разработки незамеченными почти невозможно. А плутониевая бомба — крайне высокотехнологическая штука, но сам плутоний вырабатывается как побочный продукт в ходе работы атомной электростанции. Германия и Япония теоретически обладают возможностью создать такое оружие, но не создают, потому что обе находятся под зонтиком гарантий США», — рассуждает Бедрицкий.
Единственной страной, от которой с наибольшей вероятностью можно ожидать ядерных кульбитов, по мнению эксперта, остаётся Израиль.
«В Израиле есть и АЭС, и развитые технологии. По экспертным оценкам, Израиль сейчас обладает приблизительно 20 ядерными боезарядами, что, в принципе, по масштабам Ближнего Востока, немало. Вот Израиль в роли чёртика из табакерки — пожалуй, самый реальный вариант, — считает политолог. — А если теоретически возникнет локальный серьёзный конфликт на Ближнем Востоке, то он запросто может привести к эскалации и последующему вовлечению в войну (других держав — прим.) — и практически к третьей мировой войне».
Что дальше?
Ядерное оружие было создано в конце Второй Мировой войны и быстро приобрело статус абсолютного — настолько разрушительными и ужасными оказались последствия его единственного применения американцами после двух японских городов. В начале послевоенной конфронтации между США и СССР именно ядерное оружие рассматривалось в качестве главного военного аргумента против Советского Союза. И кто знает, если бы не создание советской атомной бомбы, то, возможно, Вторая мировая вскоре сменилась бы Третьей. Так или иначе, но создание советского ядерного оружия перевело конфликт в стадию военно-политического противостояния, получившего название Холодной войны.
«С одной стороны, на протяжении почти трёх десятилетий шла гонка ядерных вооружений, способных уничтожить всю цивилизацию в том виде, как мы её знаем. С другой, именно ядерное оружие являлось и остаётся гарантией того, что отношения между США и СССР, а теперь и Россией, не перерастут в прямое военное столкновение, — полагает Александр Бедрицкий. — Однако уже к началу 1970-х годов стало понятно, что накопленные арсеналы ядерных вооружений совершенно избыточны и в таком количестве ядерное оружие уже начинает представлять серьёзную угрозу международной стабильности».
В 2021 году заканчивается срок действия договора СНВ-III — десятилетнего двустороннего соглашения между Россией и США о мерах по сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений. Никаких переговоров не ведётся, констатировал Владимир Путин на пресс-конференции по итогам 2018 года. Что дальше?
«Пусть потом не пищат, что мы добиваемся преимуществ. Мы не преимуществ добиваемся, а баланс сохраняем, обеспечиваем свою безопасность, — заявил Путин. — Не интересно, не нужно? Ну ладно. Проживём. Мы свою безопасность обеспечим — мы знаем, как это сделать».
Знать-то, может, и знаем. Но удастся ли, не в пример соблюдения Делийской декларации?
Наталия Назарук