Александр Бедрицкий: перспективы системы международной безопасности в свете украинского кризиса
Распад Советского союза и социалистического лагеря дал начало процессу постепенного демонтажа прежней системы безопасности, сложившейся как результат окончания Второй мировой войны, и полярного противостояния двух сверхдержав.
Сторона-победитель стала быстро заполнять вакуум в пространстве безопасности. Одним из наиболее явных шагов по вытеснению слабого конкурента стало расширение НАТО. Процесс расширения занял несколько этапов и был обусловлен как последовательностью интеграции новых членов, так и нежелательностью резкого обострения отношений с ослабленной, но обладающей ядерным потенциалом Россией и другими возможными оппонентами Нового мирового порядка.
Апогеем этого процесса можно признать принятие новой стратегической концепции блока в Лиссабоне в 2010 году. Согласно ей, Альянс рассматривался как важнейший источник стабильности в непредсказуемом мире и описывается как «уникальное сообщество ценностей, связанных с принципами свободы личности, демократии, прав человека и верховенства закона». То есть НАТО были приданы функции глобального управления, которые должны были решаться как политическими, так и военными средствами.
Ликвидация организации Варшавского договора с одной стороны и расширение Североатлантического альянса с другой привело к постепенному демонтажу системы договоров в области ограничения вооружений. В череде отмирания элементов системы безопасности полярного противостояния можно перечислить:
Выход США из договора по ПРО в 2002 году.
Аморфный характер договора о СНП. Отсутствие верификационных механизмов.
Приостановка участия и выход России из режима ДОВСЕ в силу нежелания Запада искать компромисс в вопросах ограничения военного потенциала в Европе.
Наряду с этим продолжалась трансформация и деградация системы международной безопасности, построенной на арбитраже международных организаций, с широким представительством:
— приверженность Хельсинкским договоренностям, по сути, сохранилась лишь на бумаге,
— ОБСЕ из организации, занимающейся вопросами обеспечения безопасности в Европе, трансформировалась в организацию, обеспечивающую принципы западного мироустройства (гуманитарная и правозащитная составляющая ее деятельности стала основной),
— ООН оставаясь единственной площадкой для обсуждения международных проблем становился все более и более неэффективным, как арбитр разрешения конфликтов.
По мере выхода из кризиса 90-х гг. в России начал все сильнее проявляться конфликт интересов нашей страны с Западом, прежде всего в лицеСША. Именно начало этого нового процесса формирования России как центра силы можно обозначить в качестве отправной точки периода «после-после «холодной войны»». Этот конфликт сопровождался сокращением возможных областей для достижения компромисса.
В силу этого, ожидания смягчения отношений, связанные с приходом во власть взвешенных и прагматичных политиков во втором сроке президентства Б. Обамы, оказались завышенными. Список американских претензий по отношению к новой политике России еще в январе 2013 г. включал в себя:
— невозможность прийти к взаимопониманию по сирийской проблеме;
— противодействие со стороны Москвы давлению на Иран;
— восстановление государственной мощи — создание Россией зоны влияния в своем ближайшем окружении, попытки формирования нового «полюса в многополярном мире»;
— модернизация российских вооруженных сил;
— требования России увязывать перспективы сокращения стратегических вооружений с развертыванием американской системы ПРО;
— прекращение деятельности американского Агентства по международному развитию на территории России под предлогом, что оно оказывало поддержку оппозиции внутри страны;
— «репрессии» против оппозиции в России, которые сравниваются с гонениями на диссидентов в СССР в 70-х гг. прошлого века, запрет на американское финансирование российских НПО;
— использование правовых механизмов для оказания давления на бизнес (например, дело «Юкоса»), а также попытки увязать действия оппозиции с внешним врагом, то есть Соединенными Штатами;
— «публичный антиамериканизм» В. Путина.
Даже если изъять из приведенного перечня идеологическую составляющую (которая все же будет играть значительную роль и, в любом случае, будет использоваться для обоснования «легитимности» давления на Россию), Россия уже до начала украинского кризиса рассматривалась американскими экспертами в качестве потенциальной угрозы независимо от вектора ее политического развития, уже в силу факторавозрождения ее государственной мощи.
В этом плане события на Украине послужили катализатором, но вовсе не причиной резкого обострения отношений России с Западом.Более того, украинский кризис является определенной поворотной точкой, которая переводит систему из периода раздела советского наследия (в американской терминологии окончание периода «после – после холодной войны»), в подготовку нового конфликта, который вполне может стать периодом борьбы за американское наследие.
Как это ни парадоксально, Россия, оказавшись в заведомо невыгодном положении, оказалась более способной идти на глубокий конфликт с Западом. Так, в интервью CNN бывший главком НАТО в Европе Уэсли Кларк был вынужден признать: «Если мы попытаемся сделать что-то в ответ на действия Путина на Украине или, может быть, дальнейшие действия, к примеру, в Литве, Латвии или даже Польше, мы будем бояться предпринять что-то, потому что он неоднократно продемонстрировал, что может дотянуться до нас. Это то, что мы называем гибким сдерживанием».
Начавшийся конфликт вовсе необязательно приведет к горячей войне, однако пока стороны чувствуют себя достаточно уверенно, чтобы идти на значительные уступки друг другу и искать компромисс. В этих условиях возрастает роль того, что Уэсли Кларк обозначил в качестве «гибкого сдерживания».
И, как представляется, нынешний конфликт на Украине демонстрирует несколько весьма интересных тенденций. Ход войны на Донбассе демонстрирует определенную модель «архаизации» вооруженного конфликта. «Высокотехнологичные» армии демонстрируют высокую эффективность в неоколониальных конфликтах и больше являются дорогими игрушками в период глобального мира, чем эффективными средствами ведения глобального конфликта. Сейчас страны Запада и США оказались не готовы к такому развитию событий.
Стороны до известного предела будут стремиться избежать ядерного конфликта. Этот предел будет достигнут только в случае угрозы жизненно важным интересам одной из сторон. Россия, в силу относительной слабости, находится ближе к этой грани, но это же обстоятельство делает ядерные силы да и вообще вооруженные силы России действительно важным политическим и военным инструментом.
Сама же Украина после переворота 20 февраля 2014 г. практически потеряла свою субъектность и может рассматриваться в качестве самостоятельного игрока весьма условно. Хотя, вне всякого сомнения, ее роль катализатора глобального конфликта будет сохраняться до тех пор, пока она, пусть номинально, сохраняет свою государственность.
Источник: Крымское эхо