ЧЕГО НАМ ОЖИДАТЬ ОТ 45-ГО ПРЕЗИДЕНТА США
Мы не замечаем, как меняемся — и внутренне, и внешне. Мы это понимаем, когда достаем старый альбом с фотографиями или встречаем друга детства. Когда меняется мир вокруг нас, это еще менее заметно: слишком трудно соединить вместе мелкие разрозненные факты — а только соединенные вместе они могут указать на глубокие преобразования.
Но в этой сфере случаются события, которые дают точный маркер: всё, мир стал другим, прежним он уже никогда не будет. Референдум в Крыму, кстати, — один из этих маркеров. Но это уже история, а мы ищем приметы нового мироустройства в последних заметных событиях. Самое важное из них — выборы в США: что они несут миру, всем нам вместе и каждому в отдельности?
Андрей Никифоров, доцент КФУ, политолог:
— Андрей Ростиславович, почему мы так внимательно следим за тем, что происходит в США? Такое ощущение, будто мы своего президента избираем, а потом гадаем, какими будут его первые шаги…
— В какой-то степени это так и есть. Существует этакая геополитическая матрешка… Когда Крым был в составе Украины, мы пристально следили за выборами президента Российской Федерации, потому от того, что там происходило, зависело то, что случится на Украине.
А США играют роль еще более массивной матрешки, которая накрывает несколько таких регионов — по сути дела, весь мир. И вот избирается глава самого мощного в мире государства. Самого богатого, самого влиятельного и превосходящего всех остальных со значительным запасом. Это государство, которое определяет ход мировой политики. Так или иначе, это касается практически всех жителей планеты. Но выбирают его не все, а только граждане США. Остальным остается за этим следить, как-то комментировать, интересоваться, но этот интерес вполне обоснованный, он связан с нами так или иначе. И на нашей дальнейшей судьбе обязательно отразится.
***
Но об этом мы политолога спросили уже по окончании горячей, я бы сказала, плотной дискуссии, на которую ушло без малого три часа. Дискутировали крымские и севастопольские политологи под эгидой КФУ, Таврического информационно-аналитического центра РИСИ и Института стран СНГ в РК. А модерировал разговор как раз Андрей Никифоров.
Та самая бутылка. Александр Бедрицкий, Андрей Никифоров, Сергей Юрченко
Но начался круглый стол экспертов не с доклада, а с… бутылки коньяка: сегодняшний докладчик, директор Таврического информационно-аналитического центра РИСИ, кандидат политических наук Александр Бедрицкий проспорил ее другому докладчику, Сергею Юрченко — именно второй правильно назвал имя будущего президента Штатов. Спор дороже денег — справедливость восторжествовала, вызвав объяснимое оживление среди экспертов.
А доклад Александра Владимировича назывался «Внешняя политика Трампа: чего ожидать и на что рассчитывать». Главное, считает эксперт, «республиканская партия США сформулировала консервативную повестку дня, причем без всяких приставок «нео», и она оказалась актуальной для американцев. Жесткое неприятие Трампа со стороны определенной и, надо сказать, весьма значительной части спектра может свидетельствовать о том, что кризис политической системы США оказался довольно запущенным, и его можно рассматривать как кризис политической линии всего периода после Холодной войны».
Мы приведем здесь лишь заключительную часть доклада эксперта, в которой он делает прогнозы будущей внешней политики американской администрации под руководством 45-го президента: «Приход Трампа к власти является попыткой перезагрузки прежде всего американской системы и возврата к золотым годам правления Рейгана. О схожести с Рейганом могут свидетельствовать как взгляды отдельных представителей команды Трампа, так и возвращение к лозунгу »Сделаем Америку вновь великой”.
В международной политике это будет означать пересмотр существующих соглашений и союзов с точки зрения их практической ценности для Соединенных Штатов, а не абстрактных представлений о глобальном лидерстве, то есть внешняя политика будет более прагматичной.
Новая американская администрация окажется довольно гибкой в вопросах принятия внешнеполитических решений, однако исходить будет из четких приоритетов по обозначенных выше направлениям. Америка осознала, что мечты о »конце истории» на сегодняшний день несбыточны, но не оставила глобальных мессианских идей, лежащих в основе самого государственного устройства.
Характер взаимоотношений с союзниками будет определяться готовностью не только декларировать общие ценности, но и теми увеличениями оборонных расходов и тому подобными непопулярными мерами. Речь не идет о ликвидации НАТО — скорее к принуждению внутри НАТО. В отношении альтернативных центров силы, а это прежде всего Россия и Китай, следует ожидать того, что им будет предложено взять на себя ответственность и соответствующие расходы по тем направлениям, откуда готовы уйти США и на которые претендуют эти игроки. Можно предположить, что ряд из этих направлений будут еще предложены в качестве обмена для совершения сделки.
В отношении России следует ожидать предложения в отношении республик СНГ, прежде всего Молдовы, Украины, республик Закавказья — то есть наиболее проблемных частей постсоветского пространства. Китаю может быть предложена зона Транс-Тихоокеанского сотрудничества, о выходе из соглашения по которому Трамп уже заявил. Параметры предлагаемых сделок могут быть весьма и весьма некомфортными как для России, так и для Китая».
***
Опять же, после окончания дискуссии мы попросили Александра Владимировича ответить на наши вопросы — теперь, после обсуждения, в том числе и его доклада, его ответы вдвойне интересны.
— Очень сложные у нас отношения с Америкой, так или иначе мы от нее зависим — а насколько сильна у нас эта зависимость? И ваши прогнозы: будет ли она с новым президентом уменьшаться или увеличиваться?
— Наша зависимость от США такова, как и от остального мира: Европа, Китай, Африка, Индонезия, Австралия — наша зависимость та же. Мир принял некий америкоцентричный порядок вещей — тот же доллар является мировой резервной валютой. И любые потрясения, любые кризисные явления в США непременно будут сказываться на остальном мире. К тому же в годы перестройки и последующие годы ельцинского правления наша экономика строилась по американским лекалам. Американские специалисты напрямую были советниками первых лиц.
Если говорить о каких-то перспективах на будущее, то, как мне видится, в прямых взаимоотношениях США — Россия было и сохраняется очень ограниченное количество точек соприкосновения. В первую очередь они касаются вопросов безопасности. В первую очередь это вопрос сокращения ядерных вооружений. И они остаются в повестке дня, потому что в ближайшем будущем должны закончить свое действие договоры по СНВ-3, и нужно подписывать что-то новое. Иначе мир приходит просто в состояние хаоса. Это объективно назрело, и так или иначе Россия и США будут подписывать какое-то соглашение.
Естественно, оказывает влияние ряд обычных факторов — таких, как выход США из договора о ПРО 1972 года и ряд других.
Второе — контроль нераспространения оружия массового поражения, в котором и Россия, и США являются союзниками по целому ряду факторов, в том числе и потому, что никто не заинтересован, чтобы количество стран, способных оказывать решающее влияние на мировую ситуацию, возрастало.
— Вы хотите сказать, что американцы признают Россию равной себе во влиянии на международные процессы?
— Это немного не связанные вещи. Вопросы, связанные с ядерной сферой — одна из немногих точек соприкосновения между США и Россией, но это не то же самое, что и степень влияния на остальные страны мира. Дело в том, что обладание столь разрушительными средствами вооружения автоматически выводит государства на глобалистскую систему безопасности во всем мире.
Третье — борьба с международным терроризмом. Приход Трампа дает определенные надежды, что это будет сделано, но нам необходимо восстановить некую степень доверия во взаимоотношениях между Россией и США в этих вопросах. Да, это общая беда, да, это общая проблема, но последние, по меньшей мере, восемь лет показали, что Россия и США видят эту проблему немного по-разному. Россия прошла через определенный этап борьбы с терроризмом в Чечне — кровавый, стоивший нам тысяч, если не десятков тысяч жизней. Тем не менее Россия нашла выход из этой ситуации. Нашла вопреки — по крайней мере официальной роли Запада, роли США.
Когда США подверглись атакам 11 сентября 2001 года, Россия оказалась одной из первых стран, которые выразили полную солидарность с США и продемонстрировали свою решимость сообща бороться с терроризмом. Но в годы правления Обамы произошел некий откат. США спонсировали те радикальные исламистские группы, которые действуют в Сирии, не делали по большому счету разницы между террористическими организациями и так называемой умеренной оппозицией — по большому счету, разница заключалась только в степени поддержки со стороны США.
В результате чего во всем регионе Ближнего Востока — от Ливии до Сирии образовался, мягко говоря «пояс нестабильности». И, к сожалению, в результате действий США в большинстве случаев основными получателями выгод стали террористические группировки, которые ассоциируются с радикальным исламизмом.
— Кстати, мы сегодня о Сирии как-то не говорили…
— Да, говорили вскользь, поскольку она — одна из точек торга, не более того. Сейчас, с приходом Трампа к власти, есть некая надежда, что появятся точки соприкосновения, точки диалога по этому важному вопросу российско-американских отношений. Но помимо этих трех моментов безопасности: ядерные отношения, нераспространения ядерного оружия и борьба с терроризмом — у России и США практически отсутствуют сегодня точки соприкосновения. У нас близки к нулю торговые отношения, экономические, и вопросы безопасности — это единственная повестка дня, которая нас хоть как-то сближает.
— Почему же американцы так стремятся подорвать Россию изнутри, спонсируя белоленточную оппозицию, обижаются на Россию за то, что здесь перекрыты каналы финансирования НКО и пр.?
— Если Америке мешают, она воспринимает это болезненно, и это естественный процесс. С приходом новой администрации к власти, я думаю, ситуация изменится, но не радикально: США всегда, и это, если хотите, ее постоянная парадигма, из которой они исходят — это мессианство, «Америка несет свет мира». И ценности, которые несут американцы, должны, по их мнению, стать общими для всего человечества.
— Но мы так не считаем!
— У нас есть свои ценности, и поэтому возникает конфликт интересов. Базовая точка отсчета лежит именно в ценностной системе координат, но дальше можно продолжать — с нашей точки зрения, террорист — неважно кто он есть — главное, что он убийца. С точки зрения американцев, террорист может быть хорошим или плохим — то есть может он послужить интересам США или нет.
Возможно, в новых условиях эта ситуация изменится. Но ждать радикальных изменений в отношениях США и России не приходится просто потому, что и Россия, и США выступают претендентами на некое глобальное лидерство, глобальные позиции. Россия — потому что она находится на восходящем тренде, а США — на нисходящем, тем не менее в самой идеологии США заложены эти мессианские настроения.
— Сегодня почти три часа шло обсуждение — оцените, пожалуйста, его уровень, уровень крымских и севастопольских экспертов. Как можно подвести общий итог дискуссии? Все ли согласились, скажем, что Трамп встроится в существующую систему, он ее не сломает?
— Нет, не все согласились с этим тезисом. Больше того, это не оценил и я. Политическая система Америка может быть сломана — но именно сломана.
— Трамп способен на это, он на это настроен?
— Думаю, нет. Скорее всего, антисистемными элементами являются сейчас сторонники Хиллари Клинтон, поддерживающие именно ее.
Что касается уровня крымских экспертов — то, что я проспорил бутылку коньяка крымскому эксперту, говорит о высоком уровне крымского экспертного сообщества. И я думаю, это очень хорошо. Оно, сообщество это, очень разнопланово: кто-то был «за», кто-то против, кто-то был раздосадован тем, что его прогнозы не оправдались, но если посмотреть на российское экспертное сообщество, на западное, американское, то все находится где-то в одинаковой пропорции. В этом плане крымские эксперты где-то отражают общий социологический срез, как это модно говорить. Но тем не менее крымские эксперты показывают высокий уровень.
***
Но вернемся к нашему круглому столу. Подошло время второго доклада, его сделал доктор политических наук, проректор КФУ Сергей Юрченко. Он сразу заявил, что «удовлетворен избранием этого президента». А дальше остановился на, как он их сам назвал, «загадках американской истории», связанных с со сменой президентов. Он обратил внимание, что существуют некие алгоритмы смены настроений у американского избирателя. Причем эти циклы известны давно и лишь подтверждаются с каждым новым президентом. У них нет четких временных границ, то есть тридцатилетний цикл может оказаться и сорокалетним, но тенденция налицо.
Избрание Трампа — это не «сбой системы», а ее «ход», говорит Сергей Васильевич. «Если это ход системы, то на что он может быть направлен? На абортирование определенной идеи, что в условиях кризиса 2007/08 годов выдвинул не белого, не англосаксонского, не протестантского кандидата?.. Второе мое объяснение было в вопросе: а не переносится ли центр власти в США, не проявляется ли некая новая система из Белого дома куда-то в далекое, которое может называться корпоратократией или как-то иначе?
И мне вспомнились слова тов.Сталина, который никогда не верил ни в какую демократию в Америке, а исходил из того, как вот есть в СССР Политбюро ЦК КПСС, так и в Америке должен быть какой-то комитет капиталистов, который собирается и на своих заседаниях решает, кто будет очередным президентом. Это у Сталина было такое восприятие — но я думаю, что оно было не столь уж и неверным.
И в этом смысле то, что происходит с выборами в США-2016, в моем понимании, удивительно повторяет ситуацию 2008 года. Кто знал Трампа на национальном уровне? Этот вопрос для меня понятен: продолжается эксплуатация тех черт системы, которые проявились в 2008 году. В моем понимании это не сбой системы, это система в себя впитывает и воспроизводит некие новые для американской политической действительности моменты, которые должны погасить некие негативные черты ее развития».
А что означают вышеназванные циклы в политической системе США по отношениям с Россией? Эксперт отвечает: если посмотрим на последние 70-80 лет, «мы увидим, что демократы в 40-е годы — это война. А республиканцы в 50-е — это потепление отношений. Мы видим, что через 30 лет — 60-е годы, демократы, это Холодная война, Карибский кризис, Вьетнам. А вот 70-е — 80-е годы, в основном республиканцы, это договоры — и с Никсоном, и с др. 90-е годы, демократы — это наступление, это что называется «посрамление Руси». Десятые годы — это новая холодная война. А период, который наступает сейчас, мы увидим: везде, где были демократы, отношения всегда были жестче. С республиканцами отношения были не то что мягче, но, по крайней мере, они сопровождались некоторыми договоренностями по взаимодействию».
И вот какие выводы делает Сергей Юрченко: «Внешнеполитические обязательства Америки в целом сохранятся. Я не жду каких-либо резких изменений, связанных с тем, что США где-то будут отступать. Видоизменится тактика, связанная с тем, что, если нельзя сохранить свое влияние в том или ином регионе, в котором ты его имел, тот же Причерноморский регион, значит, нужно его разменять на какие-то другие вещи и привлечь для стабилизации другие силы, одновременно их ослабляя.
Мне представляется, есть некоторая угроза: каждое общество, если хотите, государство, имеет определенный внешнеполитический каркас. У нас есть традиция восстановления после падения (вспомним игрушку Ваньку-встаньку), а у Америки нет! У нее даже нет традиции внешне политического отступления, не говоря уже о серьезном поражении. Это может влиять на некое возрастание кризогенности в обозримом будущем. Этот опыт им еще нужно накопить.
Америка останется Америкой. У нас есть своя традиция. И нам нужно на нее опираться, зная, что существует извечная борьба континентов…»
***
Мы снова обратимся к оценке сложившейся ситуации и прошедшей дискуссии Андрея Никифорова:
— Сегодня на круглом столе было четко продемонстрировано, что все особенности в чужой стране, оказывается, можно просчитать, вычленить определенные алгоритмы. Их можно выявить и у нас в Крыму, как это сделал Сергей Юрченко — и еще полгода назад безошибочно назвал имя будущего президента США…
— Действительно, подобные схемы можно выстраивать, и очень часто такого рода прогнозы на мизерных основаниях оказываются достаточно точными. Наоборот, люди, погруженные в контекст, вынуждены учитывать гораздо большее количество деталей, мельчить и вероятность ошибки получается выше. Проще анализировать то, что происходит не с тобой, а где-то в стороне, на что ты смотришь сбоку, не погружаясь в процесс.
— Просто как объект изучения.
— Конечно. То, что ты переживаешь, что является неотъемлемо твоим, все равно влияет на твою оценку. Поэтому иногда работают самые простые технологии. Американцы так считать не могут: они этим живут. Не умаляя возможности прогнозистов, скажу, что нашим экспертам это было сделать несколько легче, чем американским коллегам.
— Как, по вашему мнению, будут меняться взаимоотношения с нашим соседом Турцией? Что экспертное сообщество Крыма, которое лишний раз доказало, что оно сильное, думает по этому поводу?
— Думаю, что Турция и подобные ей партнеры, которых Штаты постоянно накачивают, они в такой ситуации уже не очень-то и помогают. Нужны более беспроблемные, те, кто способен решать проблемы. Я уже давно, примерно с осетинского конфликта, вижу, как Российская Федерация стучится в состав новой Антанты — причем на тех же ролях, на которых она входила в состав той старой, столетней давности, Антанты, то есть на правах некоего партнера, которого формально считают равноправным, но которому предписано таскать каштаны из огня для всех остальных.
Тогда для России это достаточно нехорошо закончилось. Но это некое место, некий определенный геополитический статус — больше того: который у нынешней РФ в нынешней ситуации есть. Кстати, это сразу многое объясняет.
Тут говорили о какой-то прерывистости, непоследовательности, о том, что мы теряем какие-то позиции — да ничего мы не теряем! Россия занята тем, что она демонстрирует свои возможности, которые ей позволяют быть незаменимым стратегическим партнером США в Причерноморье, в восточной Европе, на Ближнем Востоке — то есть в тех регионах, где складывается некий вакуум порядка и где сами США в затруднительном положении оказываются — они не могут там сами стабилизировать ситуацию своими ресурсами, потому что у них там традиционно не было баз и пр.
С Ближним Востоком, это правда, немного не так: там есть кое-где их присутствие, но не там, где сейчас нужно. Я жду, мы давно сделали прогноз, в том числе и в вашей газете, — он будет оправдываться. В том числе и прогноз по Украине — ее просто распилят надвое. Может, что-то останется в свободном плавании, но скорее всего возникнут некие зоны ответственности между ЕС, в том числе и США, и РФ. Только так, собственно говоря, можно стабилизировать эту территорию, которая может разбалансировать значительную часть Европы. Все заинтересованы в том, чтобы там была стабильность. А там, что ни день, местные жители идут делать революцию, а она не происходит. Но они постоянно держат ситуацию в напряжении. И когда-нибудь это все рванет.
— Санкции. С приходом Трампа стоит ли нам ждать их ослабления или вообще отказа от них?
— Думаю, переформатирования санкций можно ждать. Но они останутся. Я согласен с тем, что здесь звучало: это хороший инструмент, они всегда нужны — но очень важно, чтобы можно было их как-то варьировать. Но санкции не должны нести разрушительного характера, а должны быть удобны, в том числе и для тех, по отношению к кому они применяются. По всей видимости, будет выработан такой режим санкций. То есть они будут, но будут отличаться от тех, которые мы сейчас имеем.
Источник: http://c-eho.info/politika/mir/item/2947-izvechnaya-borba-kontinentov-sokhranitsya-i-pri-trampe